13 июля экспозицию «Битва за Москву. Первая Победа!» осмотрели работники ООО «ЧОП «Командор».
Участники экскурсии после ее окончания активно делятся впечатлениями. Разочарованных нет — для всех посещение экспозиции стало необычайным путешествием в грозное прошлое и запомнится надолго. Начальник охраны Евгений Конопля говорит:
— Замечательная выставка. Я хорошо знаю историю, но и меня экспозиция смогла удивить тем, как она построена. В первом зале мы знакомимся не с расстановкой сил на фронте или сводкой предшествующих сражений, а с обычной московской семьей, жившей в те годы. И члены этой семьи остаются ниточкой, которая проводит посетителей через всю Битву за Москву. Масштабное сражение показано через судьбы реальных людей, и это по-настоящему вовлекает в события прошлого.
81 год назад в эти самые дни начало разворачиваться грандиозное Смоленское сражение — предтеча Битвы за Москву. С начала войны вермахт успел смять приграничную оборону Красной Армии и занять почти всю Белоруссию. 10 июля непобедимая доселе мощь германской военной машины столкнулась с армиями второго стратегического эшелона РККА. И немцы, за две недели фактически уничтожившие как боевую силу весь Западный фронт, два месяца не могли сломить сопротивление воинов, стоявших под Смоленском.
Замысел немцев повторял план, принесший им успех в приграничном сражении: рассечь советские армии, окружить их, уничтожить и тем самым обеспечить беспрепятственное продвижение к Москве.
Наш Западный фронт после потерь начала войны представлял собой лишь дюжину боеспособных соединений. Пополнившие его спешно сформированные четыре армии даже не завершили развертывание. О какой-либо подготовленной обороне говорить не приходилось. Немцы в свою очередь были на пике военной силы и бросили против едва державшегося фронта 29 полнокровных дивизий, имевших превосходство в артиллерии, танках и самолетах.
Неудивительно, что поначалу германский план шел гладко: начались прорывы через наши оборонительные позиции. 9 июля был оставлен Витебск, что открыло танковым частям немцев дорогу в тыл советских сил. Наши 19-ая, 20-ая и 22-ая армия должны были совместно купировать прорыв, однако вместо тщательного планирования была спешка, вместо слаженности — полная разобщенность. 22-ая армия вообще не перешла в атаку, а 19-ая и 20-ая не согласовали свои действия. В результате к 15 июля немцы не только не были отброшены, но и смогли перерезать трассу Москва-Смоленск. Катастрофа нарастала.
Однако в то же время южнее города брезжила надежда. 21-ая армия Федора Кузнецова, умело используя местность и продвигаясь через лесные массивы и болота, смогла продавить врага на десятки километров и выйти к Березине. Эти действия заставили вермахт ослабить давление на другой фланг и дали время советскому командованию создать из резерва крепкие ударные группы. Они должны были на узких участках шириной 30-50 км нанести сходящиеся удары в сторону Смоленска. План был рискованным: немецкие войска далеко не были обескровлены и намеревались развивать собственное наступление.
В результате две могучие группировки в районе Смоленска столкнулись в лоб. Группа генерал-лейтенанта Владимира Качалова ошеломила противника своим натиском, что заставило Гудериана сперва отменить наступление 9-го армейского корпуса и бросить его против наступающих частей Красной Армии, а затем усилить этот участок еще десятью дивизиями.
30 километров группа Качалова наступала против превосходящих сил противника, но менее удачные действия на других фронтах позволили немцам сосредоточить против него огромные силы. Группа в конце концов попала под удар трех немецких корпусов и была окружена. Качалов погиб.
Группа генерал-майора Василия Хоменко не имела серьезного успеха в наступлении, и ограниченное продвижение быстро завязло в немецкой обороне. Не получило развития и наступление частей генерал-лейтенанта Степана Калинина. Им удалось потеснить немцев, но эти победы оказались разбросаны во времени, что позволило противнику маневрировать своими частями, выдвигая их туда, где нарастал кризис. У командиров Красной Армии пока не хватало опыта, чтобы реализовывать свои малые победы в большие. Группа генерал-майора Константина Рокоссовского вовсе вынуждена была вместо наступления держать оборону против немецкого кулака, нацеленного на Вязьму. 28 июля Смоленск нашим войскам пришлось оставить.
Можно ли говорить в этих условиях о неудаче Красной Армии? Формально задачи выполнены не были, но стоит признать, что они изначально были чересчур амбициозными: еще не опробованные в бою, только что созданные соединения, не сбитые друг с другом, пытались атаковать насыщенные для наступления на Москву свежие силы вермахта. И если трезво оценивать возможности Западного фронта образца июля 1941 года, сделано было, пожалуй, больше, чем можно было рассчитывать. Стоит указать хотя бы на один факт: немецкие танковые дивизии потеряли под Смоленском от четверти до половины танков, что вынудило вермахт отказаться от немедленного прорыва к Москве.
На ключевом участке советско-германского фронта на некоторое время установилось равновесие. В директивах немецкого командования появились невиданные ранее посылы: группа армий «Центр» должна была «перейти к обороне, используя наиболее удобные для этого участки местности». Наступление на Москву определялось возможным «лишь после полной ликвидации угрожающего положения на флангах и пополнения танковых групп».
В дальнейшем перегруппировавшиеся немецкие войска возобновили свой натиск на Москву, но сделать это смогли вместо начала июля только в начале сентября. Для плана блицкрига такая задержка была катастрофической. Врага уже ждали укрепленные линии обороны, более опытные командиры и свежесформированные дивизии. Тактическая победа вермахта под Смоленском означала для него стратегическое поражение под Москвой.
Пресс-служба СРО Ассоциация «Школа без опасности»