Работники ООО ЧОО «Родикон» и ООО ЧОП «ЭСКАРП 43» седьмого декабря посетили экспозицию «Битва за Москву. Первая Победа!»

Общее мнение экскурсантов выразила Наталья Лисова (ООО ЧОП «ЭСКАРП 43»), на которую выставка произвела неизгладимое впечатление.

— Здесь все сделано с потрясающим вниманием: от масштабных декорация до мельчайших деталей. Очень порадовало участие актеров в экскурсии. Эта экспозиция — не просто молчаливые экспонаты, а ожившая история войны, и за актерами ты видишь реальных людей, которые перенесли тяготы войны.   

Декабрьские экскурсии проходят в те дни, когда в 1941 году разгорались решающие сражения Битвы за Москву.

Клин. Что в ноябре, что в декабре название этого города было в сердце операций и Германии, и СССР. Любой немецкий план, захваченный в ноябре, имел эту отметку в числе важнейших. Главная стрелка с наступлением на Москву — в центре увидите Клин.

Почему он так важен? Через него проходит Ленинградское шоссе. Это важный железнодорожный узел. И, потенциально, ключевой пункт укрепрайона, на который можно опереться либо при обороне Москвы, либо при наступлении на Москву.

Через Клин проходил основный удар немцев, направленный на обход советской столицы с севера. Они верили, что этот натиск сломит Москву; но путь наступления через месяц станет путем их отступления.

Однако еще в середине ноября ситуация действительно была тревожная. Наших сил на этом фронте откровенно не хватало. 107-ая стрелковая дивизия, расположившаяся на реке Лама, удерживала позиции протяженностью в 30 километров при численности в две с половиной тысячи штыков. Немцы легко находили слабые участки и просачивались в тылы, заставляя фронт откатываться.

Советское командование пыталось противостоять этому точечными контрударами. С одной стороны, для них удавалось собрать достаточно мощные кулаки. С другой, это ослабляло другие позиции, и так еле державшиеся. Характерен такой случай. Мощную контратаку под Клином 17 ноября проводила 16-ая армия, когда с ее штабом связался Маршал Борис Шапошников, потребовавший свернуть наступление. «Как? — поразились в штабе. — Мы ведь гоним неприятеля!» На узком участке так и было. Но фланги остались голыми. И силы 16-ой армии наносили контрудар, фактически уже находясь в окружении.

Немцы быстро приближались к Клину. Город прикрывала 58-ая танковая дивизия. Об обстановке в те дни красноречиво сообщает тот факт, что 20 ноября командир дивизии Котляров застрелился. В предсмертной записке говорилось: «Отходите на Ямугу за противотанковые препятствия, спасайте Москву... Впереди без перспектив». Деревня Ямуга — это уже Ленинградское шоссе.

Командование дивизией принял Петр Говоруненко. И отошел от Клина под угрозой выхода немцев в тылы. За это решение, в общем-то, напрашивавшееся в той обстановке, он был отстранен и отдан под суд. Однако его аргументы были приняты во внимание, так что Говоруненко был восстановлен, впоследствии успешно воевал под Курском, а в 1945 году отличился в Венгрии при отражении последних серьезных атак немцев, за что получил звание Героя Советского Союза.

Основной оборонительной силой Клина остался отряд московской зоны обороны — 1500 человек, а также 200 человек из истребительных отрядов с одними винтовками да пулеметный батальон.

Противостоять накату вермахта они долго не могли. Клин и Солнечногорск один за другим пали. К 1 декабря линия фронта проходила всего в 14 километрах от городской черты Москвы того времени. У немецкого командования даже возник соблазн без промедлений продолжать отсюда продвижение к столице.  

Но гитлеровцы не подозревали, что Клин уже снова находится в центре наступательных планов. На сей раз советских.

Двигаться на Клин в ходе контрнаступления советских войск под Москвой было назначено 30-ой армии генерал-майора Дмитрия Лелюшенко. Еще пару недель назад она не представляла большой силы, будучи истощенной в боях и раздерганной по другим фронтам. Теперь в ее состав влилось уральское и сибирское пополнение.

Направление атаки было выбрано безупречно. Немцы совершенно не ожидали здесь какой-либо активности. Они оказались настолько беспечны, что за несколько часов до выступления наших войск сняли отсюда батальон для поддержки своих войск в районе Яхромы, где немцам еще грезилось продвижение к Москве с севера.

Появление свежих, полнокровных дивизий Красной Армии осталось нераскрытым. Три разных дивизии немцы приняли за единственную 365-ю, которая в действительности последней прибыла на фронт. Ее они считали побитой и негодной.

Расслабленности немцев способствовала неудобная местность на севере от Клина. Нужно было форсировать водные преграды, на которых не осталось целых мостов. Почти не было там железных дорог, необходимых для концентрации крупного войскового соединения. Но непреодолимым препятствием для наших сил это не стало. 

30-ая армия была разделена на четыре группы. Однако успех по большей части зависел от одной, центральной. Это был кулак, в который были собраны почти все имевшиеся танки и 24000 стрелков.

Наступать Лелюшенко решил без артподготовки. Свою роль тут сыграла и труднодоступность местности — артиллерия попросту не успевала прибыть на передовую, да и подвоз снарядов шел непросто. Кроме того, части Красной Армии выступали на позиции в самый последний момент. А значит, тактическую разведку, которая бы определила цели, проводить накануне было некому.

«Лучше втихую, — посчитал Лелюшенко. — Сибиряки и уральцы — охотники, они покажут свои навыки».

Впрочем, как бы хороша ни была пехота, а главной пробивной силой стали танки. В двух бригадах их было всего 17 единиц. Но именно они в первые дни тянули за собой всего этого колосса в 24000 штыков, навалившегося на немца.

Советское командование сумело создать подавляющее превосходство в силе на направлении главного удара — все по канонам военного искусства. С 9 утра в штаб 56-го армейского корпуса вермахта начали сыпаться тревожные сообщения. Сонный фланг внезапно загорелся на всем протяжении. 30-я армия, вроде бы числившаяся разбитой, давит всей мощью!

В первый день контрнаступление еще не разогналось: подразделениям, в которых было много новобранцев, нужно было освоиться в бою. Продвижение составило максимум 7 километров. Но дальше в два дня 30-ая армия осилила оставшиеся 20 километров и подошла к Клину. Была освобождена Ямуга, которую две недели назад застрелившийся Котляров считал последней надеждой Москвы. А теперь она означала крах надежд гитлеровцев.

Красноармейцы на некоторых участках продвигались столь стремительно, что посереди стрелкового боя внезапно обнаружил себя командир 56-го корпуса Шааль, вынужденный сражаться в ряду пехотинцев.

Немцы спешно стягивали в Клин все доступные резервы. С берегов Канала имени Москвы была отозвана 1-ая танковая дивизия — еще 30 ноября она целилась брать Дмитров.

Она атаковала Ямугу, но там уже укрепилась наша 8-ая танковая бригада. Немецкие танки отползли. Решили проверить наших на реке Сестре северо-восточнее Клина — и снова тщетно растратили силы.

Тогда немцам стало ясно, что пора спасаться. Их части готовились отходить от Клина. Допустить этого было нельзя. Лелюшенко собрал все свои резервы в кулак и бросил их на маршруты отступления немцев. После прошедших боев численность этой группы составила меньше трех тысяч человек. Они должны были перерезать путь нескольким немецким дивизиям.

Советские танкисты превратили шоссе, ведущее из Клина, в огненную трассу. Трижды они выходили на охоту и возвращались на исходные позиции, лишь когда кончалось топливо. После на это сетовал Рокоссовский, чья 16-ая армия билась рядом: «К танкам надо возить топливо, а не танки к топливу!» Но не всегда была возможность отправить на передовую бензовозы.

Тем не менее, разгром был полный. В ночь на 15 декабря советские войска вошли в Клин. За три дня до этого был освобожден Солнечногорск. Наши войска гнали гитлеровцев еще полторы недели, разгромив две танковые группы врага и отбросив немцев на этом направлении на 70-100 километров. Вскоре в мировой прессе появились фотографии сожженных под Москвой немецких колонн. Мир впервые, спустя два года после начала Второй мировой войны, увидел битые нацистские полчища.

Пресс-служба СРО Ассоциация «Школа без опасности»